Николай II и Керенский.
Отзывы современников о последнем императоре очень разнообразны, но условно их можно разбить на две группы. Большинство отзывов принадлежит людям, которые знали императора в основном по ходившим в обществе сплетням и пересудам и, находясь под их воздействием, критически оценивали Николая II. Как правило, по иному писали о последнем императоре те, кто знал его лично и имел возможность сколько-нибудь долго с ним общаться.
В личном общении император производил на людей приятное впечатление, и даже его противники, заведомо несогласные с ним, слышавшие от него не то, что желали услышать, подпадали под его обаяние. Николай II вообще разговаривал с людьми очень доброжелательно. Такой стиль общения можно объяснить особенностями характера Государя.
"Император Николай II не любил торжеств, громких речей, этикет Ему был в тягость. Ему было не по душе все показное, искусственное, всякая широковещательная реклама. При этом Государь обладал совершенно исключительным личным обаянием. В тесном кругу, в разговоре с глазу на глаз, Он умел обворожить своих собеседников, будь то высшие сановники или рабочие посещаемой им мастерской".
С.С.Ольденбург.
Царствование императора Николая II.
21 марта 1917 г. А.Керенский, новый министр юстиции, встретился в Царском Селе с арестованным Николаем Александровичем. Позднее Керенский заметил о своём собеседнике: "Обезоруживающе обаятельный человек!". После второго свидания с Государем Керенский признался: "А ведь Николай II далеко не глуп вопреки тому, что мы о нём думали". (Под словом "мы" он, очевидно, подразумевал революционеров и членов думской оппозиции, которые уже создали для себя определённый "портрет" Государя).
"Керенский был очарован приветливостью, естественно излучающейся Николаем II, и несколько раз спохватывался, что называл его: "Государь..."".
Французский посол М.Палеолог
о встрече Государя с Керенским.
С.Ю.Витте.
Приведенные ниже строки написаны графом С.Ю.Витте уже в ту пору, когда он, по существу, являлся личным врагом императора.
"Когда император Николай II вступил на престол, то от него светлыми лучами исходил, если можно так выразиться, дух благожелательности; он сердечно и искренне желал России в её целом - всем национальностям, составляющим Россию, всем её подданным - счастья и мирного жития, ибо у императора, несомненно, сердце весьма хорошее, доброе... Император Николай II обладает особым даром очарования. Я не знаю таких людей, которые, будучи первый раз представлены Государю, не были бы им очарованы; он очаровывает как своею сердечною манерою, обхождением, так и в особенности и своей удивительной воспитанностью, ибо мне в жизни не приходилось встречать по манере человека более воспитанного, нежели ныне царствующий Император Николай II".
С.Ю. Витте. Воспоминания
В.Н.Коковцов.
9 июля 1918 г. бывший министр финансов (1904 - 1914) и премьер-министр (1911 - 1914) императорского правительства был допрошен председателем Петроградской ЧК М.Урицким. Приведенные ниже суждения В.Н.Коковцова были высказаны представителю новой власти, готовившей суд над Николаем II.
"Десять лет я был докладчиком у Государя, я хорошо знаю его характер и могу сказать по совести, что сознательно он никому не причинил зла, а своему народу, своей стране он желал одного - величия, счастья, спокойствия и преуспевания. Как всякий, он мог ошибаться в средствах, по мнению тех, кто его теперь так жестоко судит. Он мог ошибаться в выборе людей, окружавших его, но за все 10 лет моей службы при нем, в самых разнообразных условиях и в самую трудную пору последнего десятилетия я не знал ни одного случая, когда бы он не откликнулся самым искренним порывом на все доброе и светлое, что бы ни встречалось на его пути. Он верил в Россию, верил в особенности в русского человека, в его преданность себе и не было тех слов этой веры, которых бы он не произносил с самым горячим убеждением. Я уверен, что нет той жертвы, которую бы он не принес в пользу своей страны, если бы только он знал, что она ей нужна. Быть может - повторяю - он не всегда хорошо окружен, его выбор людей мог быть не всегда удачен, но в большинстве ошибок, если они и были, виноват был не он, а его окружающие. Я знаю это по себе. Не мало было случаев, когда мне приходилось говорить открыто не то, что Государь хотел слышать от меня, но я не помню ни одного случая, когда я не имел возможности направить дело так, как мне казалось лучше для блага страны и его самого, и каждый раз Государь не только принимал мои возражения без всякого неудовольствия, но и благодарил меня за то, что я ему говорил правду и делал это открыто".
В.Н.Коковцов.
Из моего прошлого.
Воспоминания. 1903 - 1919 гг.
"Нашему Цесаревичу сегодня 16 лет, он достиг совершеннолетия и принес присягу на верность Престолу и Отечеству. Торжество было в высшей степени умилительное и трогательное. Наследник с виду еще совсем ребенок и очень невелик ростом. Прочитал он присягу, в особенности первую, в церкви детски, но прочувствованным голосом; заметно было, что он вник в каждое слово и произносил свою клятву осмысленно, растроганно, но совершенно спокойно. Слезы слышались в его детском голосе. Государь, Императрица, многие окружающие и я в том числе, не могли удержать слез".
Из дневника Великого Князя Константина Константиновича,
Президента РАН, известного русского поэта, писавшего под псевдонимом К.Р.,
6 мая 1884 г.
Служить до гробовой доски.
"Во время обсуждения в военном министерстве вопроса о перемене снаряжения пехоты государь решил проверить предложенную систему сам и убедиться в ее пригодности при марше в 40 верст. Он никому, кроме министра двора и дворцового коменданта, об этом не сказал. Как-то утром потребовал себе комплект нового обмундирования, данного для испробования находившемуся близ Ливадии полку. Надев его, вышел из дворца совершенно один, прошел 20 верст и, вернувшись по другой дороге, сделал всего более 40, неся ранец с полною укладкою на спине и ружье на плече, взяв с собою хлеба и воды, сколько полагается иметь при себе солдату.
Вернулся царь уже по заходе солнца, пройдя это расстояние в восемь или восемь с половиною часов, считая в том числе и время отдыха в пути. Он нигде не чувствовал набивки плечей или спины, и, признав новое снаряжение подходящим, впоследствии его утвердил.
Командир полка, форму коего носил в этот день император, испросил в виде .милости зачислить Николая II в первую роту и на перекличке вызывать его как рядового. Государь на это согласился и потребовал себе послужную книгу нижнего чина, которую собственноручно заполнил. В графе для имени написал: «Николай Романов», о сроке же службы — «до гробовой доски».
Генерал А.А.Мосолов,
При дворе последнего императора:
записки начальника канцелярии министра двора.
"В тот день 20 июля, когда мятеж (Вооруженный бунт в Кронштадте в 1906 г.) достигал своего кульминационного пункта, я находился близ Императора Николая, которому я делал устный доклад. В окно виднелись линии укреплений… Мы явственно слышали звуки канонады… Я не мог подметить в его чертах не малейшего признака волнения… Я же был охвачен сильным волнением и не мог воздержаться, рискуя нарушением этикета, чтобы не выразить моего удивления видеть его столь спокойным. Обратив на меня свой взор, необычайную доброту которого столь часто отмечали. Он ответил мне этими столь резко врезавшимися в мою память словами: "Если вы видите меня столь спокойным, то это потому, что я имею непоколебимую веру в то, что судьба России, моя собственная судьба и судьба моей семьи в руках Господа, Который поставил меня на то место, где я нахожусь. Что бы ни случилось, я склонюсь перед Его волей в убеждении, что никогда не имел иной мысли, как служить той стране, которою Он мне вручил".
Из воспоминаний А.П.Извольского,
министра иностранных дел.
